| Лук(ас) де Гроот / #2 (2) 1997 Art beat in Moscow / Журнал [kAk) |
|
[кАк): С чего началась работа над «Тезисом»? Был у этого проекта заказчик или это чистое творчество? Лук(ас) де Гроот: Заказчика не было. Я начал делать это для себя, когда только переехал жить в Берлин. Я никого не знал в этом городе, не говорил по-немецки и был совершенно одинок. А чем-то заниматься тем не менее было нужно. И вот я слушал музыку и делал «Тезис».
[кАк): Расскажите о вашей жизни до «Тезиса». Откуда вы родом, где получили образование и каким образом попали в Берлин? ЛГ: Я родился в очень маленьком городке в Голландии среди тюльпанов. Мой отец, как, впрочем, и все в городе, занимался продажей тюльпанов в Германию. Учился я в обычной гимназии по соседству. Сделал множество номеров школьной газеты. В связи с газетой начал заниматься иллюстрацией, фотографией, работать со шрифтом. Делал постеры к школьным фильмам. Еще до этого я делал небольшие трехмерные объекты из металла и пластика—вроде ювелирных украшений. Много рисовал в свободное время. Потом я поступил в Королевскую Академию искусств в Гааге. Это заведение общей дизайнерской направленности, которое не готовит специалистов собственно по шрифту. Там есть отделения упаковки, дизайна, фотографии, иллюстрации. После окончания Академии я некоторое время был свободным художником, а затем начал сотрудничать со студией Dumbar в Гааге (это одна из ведущих студий в Голландии). С ними очень приятно было работать, они надежные партнеры. Вот там мне уже пришлось по-настоящему делать шрифты. Затем я уехал в Амстердам и проработал там четыре года. Я участвовал в нескольких больших проектах по разработке фирменных комплексов. Это было трудное, но интересное время, мне пришлось очень активно работать. Произошла некая смена темпа жизни. Если вы работаете в маленькой дизайн-студии, вам приходится сталкиваться с маленькими проблемами. Если вы работаете в крупной дизайн-студии, проблем у вас огромное количество, причем самых разнообразных. Скажем, вы проектируете шрифт для большой корпорации. Вы обязаны учесть все возможные варианты его использования: в какой программе он будет применяться, на каком принтере он будет распечатываться и т. д. Чем больше фирма, тем больше функций должен выполнять фирменный шрифт. Все эти проблемы пришлось научиться решать.
[кАк): Как сложилось, что вы стали работать именно в области шрифтового дизайна? ЛГ: Когда я учился в Гааге, мне нравилось делать и фотографии, и иллюстрации, и шрифтовые работы—все одинаково легко получалось. Но в жестких условиях работы в Амстердаме я понял, что нужно делать что-то одно, но так хорошо, как никто другой не сможет. Итак, в Голландии есть множество людей, которые прекрасно делают иллюстрации; в области фотографии тоже достаточно профессионалов, и в графическом дизайне работает огромное количество художников—но в шрифтовом дизайне не было почти никого. Так само собой и получилось: я понял, что должен заниматься именно шрифтом, потому что никто, кроме меня, этого просто не сделает. А.Тарбеев понимающе кивает.
[кАк): Это похоже на ситуацию в нашей стране. ЛГ: Мои первые опыты только внешне были похожи на шрифты, но реально таковыми не являлись. Однако я уже получал удовольствие от этой работы. Потом мне под руку попал Макинтош с его доступными изобразительными средствами (я работал тогда в программах Fontographer, FontStudio). Я понял, что мне это нравится и я хочу делать еще шрифты. Это была одна из причин, по которой я попал в MetaDesign (берлинская фирма, тесно связанная с проектом FontShop).
[кАк): Что вы думаете о направлении, в котором развивается искусство шрифта в Европе? Насколько классическое наследие важно для современной типографики? ЛГ: Это очень интересный момент. Простота в обращении и доступность компьютерной технологии любому пользователю привели к тому, что множество молодых дизайнеров стало проектировать шрифты без базовых академических знаний. В этом есть положительный момент, поскольку сейчас дизайнер максимально свободен от правил, от техники, от традиции, и, соответственно, от штампов, но в этом есть и свои минусы, конечно.
[кАк): Считаете ли вы, что дизайнер, проектирующий текстовый шрифт, не обязан иметь классического образования? ЛГ: Нет, конечно. Все зависит от области, в которой работает человек: скажем, в плакате отсутствие опыта может обернуться свежим решением, а в проектировании текстового шрифта наличие базовых знаний, как правило, является обязательным условием. Хотя есть исключения—скажем, Сюзана Лико из «Эмигре», которая, не получив специального типографического образования, проводит интересные эксперименты, делает неожиданные, дерзкие вещи. Она талантливая девушка: проработав в типографике несколько лет, накопив какой-то опыт, она смогла сделать хорошие текстовые шрифты.
АТ: Я слышал, что до работы в типографике «Эмигре» писали музыку. Кто знает, что они станут делать в будущем—может быть, конструировать мосты? ЛГ: Я знаю, что Сюзанна в настоящее время занимается керамикой.
[кАк): В какой среде, по вашему мнению, «Тезис» существует более органично: на бумаге или на экране? ЛГ: Я думаю, что если вы делаете типографский шрифт, вы обязаны продумать все возможности его применения: и малый кегль в печати, и изображение на экране. Вообще, «Тезис» начинался как часть большого фирменного стиля. Заказчик не мог подобрать нужной гарнитуры для этого проекта, поскольку ему нужен был шрифт с большим количеством начертаний: это была крупная корпорация, выпускающая массу различной продукции. Такое требование совпадало с моей давнишней идеей универсального шрифта. Четыре года я делал «Тезис» в Амстердаме и вот уже четыре года, как этот проект продолжается в Берлине.
АТ: Насколько я знаю, до сих пор добавляются все новые начертания, все новые функции этого шрифта, такие как моноширинная, например? ЛГ: Да, MonoSpace—это последняя версия. [кАк): То есть это дерево еще растет? ЛГ: Да, но, к сожалению, медленно, потому что одновременно приходится заниматься множеством других дел: есть постоянные клиенты. Я намерен сделать еще несколько начертаний, Condensed в частности. Хочется сделать восточноевропейскую, может быть, кириллическую версию «Тезиса». Возникают всякие новые идеи, много еще можно сделать. Кроме того, по мере развития гарнитуры появляется потребность уточнять и совершенствовать некоторые детали уже имеющихся начертаний. Постоянно идет доработка, возврат назад.
[кАк): Чем вы занимаетесь сейчас, кроме «Тезиса»? ЛГ: Недавно я вынужден был покинуть MetaDesign из-за большого количества собственных проектов и, соответственно, нехватки времени. Прежде всего, я преподаю теорию шрифта в Высшей школе графики и дизайна в Потсдаме (Fachhochschule, Potsdam). Это занимает полтора дня в неделю. Кроме этого, я постоянно выполняю заказы на проектирование шрифтов для больших комплексов. Минувшей осенью я открыл собственную фирму, она называется FontFabrik. Поначалу это просто были четыре машины, установленные дома. Со мной работает ассистент-программист, он русский, его зовут Дмитрий Сорокин. Теперь у меня уже есть помещение для студии, в котором только что закончен ремонт. Моим первым самостоятельным проектом был эксклюзивный шрифт для журнала «Шпигель». Затем я делал шрифт для немецкого министерства в сотрудничестве все с теми же Dumbar—этот проект закончен всего лишь несколько недель назад. Затем я делал два больших семейства для Sun Microsystems: текстовый шрифт и акцидентный гротеск. Сначала для текстового шрифта было заказано три начертания: полужирное, капитель и курсив, а потом, поразмыслив, заказчик решил, что было бы неплохо иметь и прямое светлое (американцы—люди странные). Мне пришлось сделать это начертание за три недели, я почти не спал в это время.
[кАк): Что вы думаете о компьютерной эстетике в типографике, которую во многом определили такие имена, как Невил Броуди, Дэвид Карсон, те же «Эмигре»? Это нечто принципиально новое, эстетика нового века или просто мода? ЛГ: Я думаю, что, скажем, Карсон—явление скорее временное, а не эстетика нового века. Конечно, он произвел сильное воздействие на типографику 90-х, но мне кажется, что это влияние все же опосредовано, что это не столько Дэвид Карсон сам по себе, сколько новая технология, инструментарий, который позволяет художнику делать то, что было невозможно ранее.
АТ: Когда вы говорите о временном явлении, вы имеете в виду персонально Карсона или стиль в целом? ЛГ: Конечно, конечно, направление. Я не много знаю о Карсоне как таковом. Я знаю, что это звезда современного графического дизайна. Однако мне кажется, это очень опасно—быть звездой, потому что за тобой идут сотни последователей, которые тебя повторяют. Люди все время ожидают от тебя нового. И наступает момент, когда, например, Невил Броуди показывает свой собственный проект, который выражает Невила Броуди, а ему говорят: «Знаешь, где-то я такое уже видел». Оказывается, что какой-нибудь сотый, тысячный подражатель уже сделал нечто похожее.
[кАк): Но ведь существует разница между тем же Карсоном и Броуди? ЛГ: Несомненно. АТ: Тем не менее, звезды всегда были, есть и будут, потому что понятие моды применимо не только к одежде, но и, к сожалению, к типографике. ЛГ: Да. Это быстро изнашивает человека. Толпы последователей дискредитируют любую свежую идею, любой стиль, он становится неинтересным. И Карсон—не исключение. Это неизбежно происходит со всеми звездами. Время Карсона скоро пройдет, потому что появятся новые звезды.
[кАк): Ваше творчество (в частности «Тезис») является продолжением европейской традиционной типографики. Рассчитываете ли вы таким образом избежать проблем «звездности»? ЛГ: Ну, прежде всего, я работаю в другой области, которую не затрагивают эти проблемы. В шрифте ведь влияние моды незначительно. Если вы издаете нечто, что будет актуально один год,—это одно дело, но если вы сделали хороший шрифт—вы можете его делать хоть десять лет—это будет инструмент, который долго будет служить. Самое замечательное, что никто не может знать, сколько проживет тот или иной шрифт — десять лет, сто или больше. В этом для меня и заключается главный интерес работы.
АТ: Да, я понимаю вас. Это работа не для сегодняшнего дня, это работа на будущее, может быть, совсем далекое. Это как запуск спутника: что-то долго готовишь, потом запустил его в космос, и наблюдаешь, как он… ЛГ: …падает. АТ: Или все-таки выходит на орбиту.
Журнал [кAк) / оригинал статьи |
